Витрувий–римский инженер и архитектор I века до н. э., автор трактата «Об архитектуре». Неизвестны ни дата его рождения, ни дата смерти, что может говорить нам о его небольшой популярности в те времена. Единственным источником сведений о его жизни является его произведение. Трактат излагает сумму архитектурно-теоретических знаний, выработавшихся у греков и римлян в течение веков, его автор ссылается на массу сочинений не только архитекторов, но также и философов, которые загадочным образом появились в его трактате и расположились на его страницах повсеместно. И причина этих ссылок невооруженным глазом не видна. Даже Лосев пишет о трактате Витрувия: «При самом строгом подходе только незначительная часть этого огромного материала имеет прямое отношение к философии.»
Витрувий в круг философов, конечно, не включается. Однако он весьма категорично и совершенно неожиданно для современного читателя утверждает, что для создания построек знание философии необходимо. Это говорит о том, что Витрувий видит и философию, и архитектуру иначе, чем мы; для него (как для представителя определенной эпохи и культуры) существуют некие связи между ними. Поэтому попытка реконструкции взаимосвязей философии и архитектуры на основе текстов Витрувия позволит нам выяснить нечто новое и о философии, и об архитектуре.
По вопросу о сущности архитектуры мы можем найти у Витрувия определение, которое меньше всего дает существенное раскрытие самого понятия: «Наука архитектора основана на многих отраслях знания и на разнообразных сведениях, при помощи которых можно судить обо всем, выполняемом посредством других искусств»
Требования, которые предъявляет Витрувий к архитектору поистине удивительны. Особенно впечатляет список тех наук, знатоком которых он должен быть. В этом месте необходимо оговориться, что многое из того, что Витрувий почитает как обязательные науки к постижению и необходимые к изучению, мы встречаем в перечне наших каменщических необходимых наук, без которых трудно было бы представить завершённым образ масона.
Витрувий указывает, что архитектор должен разбираться в географии, климате, людях, ему необходимо быть не просто одаренным, но и трудолюбивым, прилежным в науке, потому что ни дарование без науки, ни наука без дарования не в состоянии создать совершенного художника. Он должен быть человеком грамотным, умелым рисовальщиком, изучить геометрию, всесторонне знать историю, внимательно слушать философов, быть знакомым с музыкой, иметь понятие о медицине, знать юриспруденцию и обладать сведениями об астрономии и небесных законах. Витрувий вполне деловито и конкретно поясняет, зачем архитектору столько разнородных навыков и сведений. Грамотность необходима архитектору, чтобы записывать свои научные разработки. Уметь рисовать он должен для того, чтобы быть в состоянии без труда изобразить задуманное при помощи рисунков. Геометрия нужна, чтобы научиться употреблению циркуля и линейки, что чрезвычайно облегчает составление планов зданий. При помощи оптики в здание правильно пропускается свет с определенных сторон неба. А посредством арифметики составляют смету постройки, вычисляют ее размеры и путем применения геометрических законов и выкладок разрешают сложные вопросы соразмерности. Всестороннее знакомство с историей необходимо для применения всевозможных украшений, в значении которых нужно уметь дать отчет тем, кто этого потребует. Музыку же архитектор должен знать для того, чтобы быть осведомленным в математической теории, а кроме того, уметь правильно рассчитывать напряжение баллист, катапульт и скорпионов, ибо скрученные из жил тетивы не закрепляют, пока они не станут издавать на слух мастера определенных и одинаковых звуков. Что касается медицины, то ее надо знать для определения воздуха здоровых и зараженных местностей и пригодности той или иной воды. Архитектор должен быть также знаком и с теми отделами права, которые необходимы при постройке зданий, чтобы прежде, чем приступить к сооружениям зданий, принять меры против возникновения спорных моментов. С помощью астрономии определяют восток, запад, юг и север, а также приобретают понятие о небе, равноденствии, солнцестоянии и движении звезд, а тот, кто не будет иметь представления об этом, никоим образом не сможет понять устройства часов. Что же касается философии, то она, во-первых, возвышает дух архитектора и искореняет в нем самонадеянность, делая его более обходительным, справедливым и честным. Архитектор не должен быть жаден и стремиться к наживе, а обязан серьезно поддерживать свое достоинство соблюдением своего доброго имени, ведь именно это, по словам Витрувия, и предписывает философия. Кроме того, философия объясняет природу вещей, которую архитектору необходимо очень тщательно изучить, т. к. он имеет дело со многими и различными «физическими» вопросами. В довершении всего этого Витрувий говорит о том, что только тот, кто смолоду постепенно восходил от одной отрасли образования к другой, впитав в себя знания многих наук и искусств, дошел до самых высот архитектуры.
Трудно сказать, что в этом списке удивляет больше – широта и разнородность перечня (многое из того, что Витрувий вменяет архитектору в обязанность, для нас просто никак не вяжется с архитектурой) или скупость объяснений по его поводу. Складывается впечатление, что Витрувий хочет сказать больше, чем реально говорит. Фактически, список знаний и умений архитектора не просто большой–он по тем временам практически всеобъемлющий! От архитектора требуют, чтобы он был не только универсальным мастером, но и универсальным ученым–если такое и возможно, то столь чудовищные амбиции никак не могут быть объяснены, исходя из простой надобности строить здания. Это позволяет предположить, что от самой архитектуры ожидают не только крыши над головой, пусть даже удобной и красивой. Универсальность знаний архитектора говорит о том, что он–ни больше, ни меньше–у-строитель Универсума, ремесленник Космоса, Демиург. Архитектор у Витрувия обладает чертами Демиурга, потому что здания, постройкой которых он занимается, являют собой своеобразную картину мира. Демиург–это посредник Логоса в чувственно-воспринимаемом мире, и для архитектора Витрувия эта характеристика является наиболее подходящей, ведь он лепит и творит по образу Космоса, превращая тем самым космические законы в правила для организации общественного пространства.
Откуда же могло появиться у Витрувия столь всеобъемлющее понимание архитектуры и архитекторов, и их задач? На этот вопрос я постараюсь ответить, обратившись к истории. Как нам известно в Римской империи существовали «архитектурные гильдии» целью которых было проектирование и возведение всевозможных сооружения различного назначения. Сооружения могли быть религиозно-культовыми, административными, общественными. Для проектирования и возведения подобного рода сооружений необходимо было обладать архитекторам всеобъемлющими знаниями в разных областях. Для этого необходимо было изучение этих знаний, что и происходило в свободолюбивых гильдиях архитекторов. Свобода эта было нужна как воздух, ибо только в свободной среде могли предаваться философским размышлениям люди, состоящие в гильдиях. Только в них они могли постигать науки, приводящие их к пониманию и осуществлению замысла в виде проекта сооружения, привязки его к местности, масштабирования и последующего объяснения. Не обладающий подобными знаниями не мог не объяснить, не построить ничего из вышеперечисленного.
Архитектурные гильдии явились прообразом средневековых каменщических мастерских, ставивших перед собой всё те же задачи, что ставили перед собой в римских гильдиях. А именно: постижение замысла через размышления на основе наук, изученных для осуществления подобного рода проектов. Таким образом, в гильдиях, а затем в мастерских, формировалась плодотворная среда для трансформации данных сообществ оперативных строителей в спекулятивную форму масонских лож, которая логически сменила оперативное каменщичество, заимствовав много для своего символизма и ритуалистики.
К слову сказать, Витрувий был забыт на несколько веков. И второе рождение его и его бессмертных трактатов об архитектуре произошло в эпоху Возрождения, что немаловажно для понимания того, что именно в это время набирало силу оперативное каменщичество. И так уж совпало, или это обуславливается тесной взаимосвязью между архитектурными гильдиями и цеховыми братствами, что наследие Витрувия было воспринято и оценено по достоинству, а многие идеи были привнесены в современную архитектуру того времени.
Что, собственно, мы можем увидеть в масонстве из описанного когда-то Витрувием?
Ну, во-первых, это необходимое философское наполнение архитектурного ремесла, без которого оно мертво. Мы же, в своих зодческих, неустанно пытаемся выразить философскую мысль предаваясь размышлениям о сути предмета нас интересующего. Размышления ведут нас по пути постижения необходимых истин, а на основе проделанной работы мы возводим внутренний Храм, являющийся итогом наших трудов.
Во-вторых, в трактатах наличествует описание архитектурных ордеров, в свою очередь являющихся для нас масонов ключевыми в понимании символики наших храмов и смыслов, стоящих за каждым из них. Мы вряд ли могли бы называться каменщиками, если бы у нас отсутствовали те немаловажные элементы в убранстве Храма, которые мы лицезреем на каждой нашей работе, и которые наполнены глубоким смыслом, который мы раскрываемым в ходе проведения ритуала.
В-третьих, благодаря трактам Витрувия, мы по-новому осознаём связь времён и всей архтектурно-каменщической традиции. Мы можем воспринимать традицию передачи символизма и идей некогда живших и наполнявших умы архитекторов как некий отблеск того глобального знания о мироустройстве, вселенском порядке, непреходящих истинах, что по сей день благодаря нашим трудам продолжают свою жизнь и передаются новым братьям, которые ищут Света в наших ложах-мастерских-гильдия.
